В данной рубрике размещены статьи о великих учёных, философах, людях искусства и т.д., которые не верили в бога и в то же время добились всемирного признания.
Практически каждого касается проблема воспитания детей и молодежи, также тесно связанная с идеологией. Несостоятельны попытки выделить религию из числа идеологий, так как идеология есть система мировоззрения, а именно одной из мировоззренческих систем (идеалистической, отделяющей сознание от материи) и является религия. Столь же несостоятельны попытки объединить материалистическую и идеалистическую системы мировоззрения или сгладить различие между ними.
В «Еженедельнике» главным толкователем и пропагандистом религии выступает Д. Скворцов. С разных позиций его поддерживают в своих статьях в последнее время В. Жирнов и П. Петров. Если начиналась дискуссия с обсуждения целесообразности преподавания различных вариантов этики в школе, то публикации статей А. Ярового, И. Друзя и А. Сердюка и П. Петрова выглядят просто как массированная атака на атеизм со стороны адептов религии.
Теперь речь идет о религии и атеизме как идеологиях. Так, Друзь рекомендует атеистам «ратовать за введение в школах не этики, а Закона божьего». А Яровой начинает свою статью с утверждения, что «с атеистом полемизировать никогда не поздно», хотя в конце той же статьи говорит: «Как свидетельствует давняя истина, ни один верующий не убедит атеиста, что бог есть, и не один атеист не переубедит истинно верующего в отсутствии бога». Оказалось, правда, что иных бывших атеистов и убеждать в религиозных канонах не надо. К примеру, политики Украины и России срочно уверовали, придя к власти.
Что касается переубеждения верующих, то это процесс долгий. Само человечество в масштабах существования жизни на Земле еще очень молодо: прошло сто — сто пятьдесят тысяч лет с тех пор, как человеческая ветвь отделилась от общего с приматами предка, в то время как первые зерна науки родились лишь несколько тысяч лет тому назад. Религия несравненно старше научной идеологии, на которой основывается атеизм. Возникли религии в седой древности как реакция людей на непонятное, особенно на то, перед чем они были беспомощны: гроза, молния и гром, наводнение и засуха, болезнь, смерть. Первыми богами были солнце и огонь, земля и вода. Затем фантазии древних стали рисовать богов в виде могущественных мифических существ, полулюдей-полузверей, и, наконец, люди создали богов по образу своему, наделив их мифическим всемогуществом.
Археология убедительно подтверждает этот длительный путь создания религий. Сношения с невидимым, загадочным потусторонним миром, куда люди поместили богов и куда отправляли умерших, доверялись особым личностям — жрецам и священникам, освобожденным от повседневных забот и получившим таким образом время для размышлений, наблюдений и выводов. Не удивительно поэтому, что зачатки некоторых наук и искусств (астрономия, медицина, изобразительное искусство, музыка, письменность) рождались и развивались первоначально на религиозной почве.
Этические отношения между людьми, складывавшиеся на протяжении десятков тысяч лет, также первоначально формализовались (по-разному) в лоне различных религий. Естественно, что религиозные воззрения за это длительное время прочно закрепились если не на генетическом уровне, то в массовом сознании, передаваясь от поколения к поколению, внедряемые в умы с младенчества родителями и церковью, выделившейся в особый чрезвычайно многочисленный и изощренный клан, профессионально эксплуатирующий религиозную идею.
Трагедия религиозной идеологии в том, что она, содержала рациональные моменты (выработку ряда общечеловеческих моральных устоев), законсервировала идеологию времен своего создания, а жизнь благодаря науке ушла вперед. Если к этому добавить безусловную заинтересованность в религии властей предержащих, то становится понятным, почему научное мировоззрение и атеизм еще с трудом распространяются в массах.
По некоторым оценкам, среди наших современников на Земле около 80% составляют верующие (по другим данным — 70%). Но и 20—30% атеистов — немало, учитывая, что «настоящей» науке, являющейся основой атеизма, всего каких-нибудь 500 лет. Так что все впереди, но соглашусь, что до атеистической цивилизации еще далеко. Пока, скорее, можно удивляться данным, приведенным одним из ортодоксов И. Друзем, что в элитных американских вузах 38% естественников в бога не верят, причем среди биологов неверующих 41%, а среди социологов(!) — 27%.
К сожалению, данные по Украине и России о соотношении верующих и атеистов в обществе в целом и среди работников науки в частности отсутствуют. Власть и находящаяся в ее услужении статистика предпочитают делать вид, что атеистов там вообще нет. А коли их нет, то об их мнении и гражданских правах и речи нет — очень удобно.
К примеру, еще в 2006 г. Министерство образования и науки утвердило «Концептуальные основы изучения предметов духовно-морального направления в общеобразовательных учебных заведениях», согласно которым дети по выбору родителей должны изучать в школах одну из трех дисциплин: «Общефилософская этика», «Основы христианской этики», «Основы религиозной этики».
По второй из указанных дисциплин в 2010 г., по сведениям сайта pravoslavie.ru, в Украине обучалось 30% детей. Ее программа, составленная сотрудниками Украинского католического, Киевского, Львовского, Волынского, Острожского национальных университетов, Буковинского православного университета, Университета им. Гринченко, Киево-Могилянской академии, ряда учреждений МОМ в Тернополе, Ровно, Одессе, предусматривает не что иное, как трехкратное(!) (в 1-4, 5-6, 7-11 классах) прохождение Библии. В число авторов программы, рекомендованной Минобразования и науки, входят и сотрудники самого министерства.
Каким образом неокрепшие детские умы должны делать выбор между одновременно преподносимыми им библейскими мифами и научными данными по астрономии, физике, биологии и истории, министерство не указывает. Сделать такой выбор не в состоянии и многие взрослые люди. Обучался ли хоть один ребенок этике по первому и третьему названным выше вариантам — сведений нет, но сильно сомневаюсь, чтобы хоть один обучался «общефилософской этике». Таков «свободный выбор» для родителей — атеистов или нехристиан — в Украине, таково гражданское равноправие и исполнение ст. 35 Конституции.
Видно, не случайно президент принимал присягу, положа руку не на Конституцию, а на Библию. Или нынешняя власть солидаризируется с одной известной одиозно-религиозной персоной, заявившей: «Каждый государственный деятель, в том числе и член правительства, должен обязательно(!) ходить в церковь (как еще не потребовал, чтобы обязательно в «Посольство божье»? — Авт.), читать Библию и руководствоваться христианскими ценностями». А если этот государственный деятель — правоверный мусульманин или, не дай бог, атеист? Или это исключено?
Согласно ст. 35 Конституции, «Церковь и религиозные организации в Украине отделены от государства, а школа — от церкви». Тогда спрашивается, например, на каком основании Кабмин выделил 14 июля 2010 г. 4 млн. 400 тыс. грн. из Стабилизационного фонда на строительство церквей в Новой Каховке и в Курахово Донецкой обл.? Слабо верится, что более тысячи культовых сооружений в Украине построены за последние 20 лет без изъятий из госбюджета.
Известно несколько обращений к президенту, правительству, Генпрокурору о нарушении цитированной ст. 35. Органы власти или отмалчиваются, или отделываются отписками.
Заметим, что, конституционно отделив в большинстве стран церковь и религиозные организации от государства, а школу — от церкви, нигде никому не пришло в голову отделить от государства науку и школу от науки. Все здравомыслящие понимают, что это была бы катастрофа для цивилизации.
Перейдем к обсуждению некоторых положений статей, вышедших в «2000», №7 (546) от 18-24.02.2011 г.: А. Ярового «Безглуздо жити — найпростіше», И. Друзя «За красным восходом — оранжевый закат» (Там же. — Авт.), А. Сердюка «Неверье — слепота, а чаще — свинство» (о названии последней можно сказать, что это — хамство), а также ранее опубликованных материалов В. Жирнова и статьи П. Петрова «Катехизис невоцерковленного» («2000», №9 (548) от 4-10.03 2011 г.).
Читая эти произведения, диву даешься: с упорством, достойным лучшего применения, адепты религии делают вид, что не знают о дискуссиях 2006—2008 гг. эволюционистов с креационистами, о дискуссиях моих с Д. Радовецким в 2008-м, с Д. Скворцовым в 2010-м и 2011 г. и с В. Жирновым в 2010-м. А статьи атеистов Ю. Шевченко, В. Калашникова, Я. Руся, Ю. Федорченко, А. Вороного, М. Мороз защитники религии и религиозного образования читали невнимательно. Иначе как же объяснить, что оппоненты атеизма каждый раз снова и снова муссируют одни и те же тезисы, ставят, как они воображают, неудобные для атеистов, неоднократно обсужденные вопросы.
Вот некоторые из них: атеист живет неизвестно для чего; от атеистов все несчастья на свете; на самом деле атеисты — верующие, только верят не в бога, а в науку; многие крупные ученые — верующие, что противоречит утверждению атеистов о несовместимости научной и религиозной идеологий; научные знания ограничены, наука не владеет истиной. Настойчивость оппонентов заставляет и атеистов снова, возможно, в несколько иных аспектах, обращаться к этим темам. Благословение не помешает.
Итак, сакраментальный вопрос: в чем смысл жизни? Сами защитники религии на него не отвечают, ходят вокруг да около. А может ли атеист ответить на вопрос о смысле жизни? Думаю, можно попытаться это сделать. Не для Жирнова, конечно (он, еще когда дуэлью с Петровым занимался, объявил, что спрашивать меня о смысле жизни не будет, хотя я не только не набивался к нему в учителя, но и не знал тогда о его существовании).
Если говорить совсем коротко, то смысл жизни — в самой жизни, единственной для человека и конечной: кратковременное участие (согласен, что, к сожалению, кратковременное) в изумительном природном явлении, называемом жизнью, освоение интеллектуальных богатств, а также умений, накопленных в общечеловеческой копилке, взнос в эту копилку, в меру своих способностей и возможностей, и передача эстафеты жизни. Взносы могут быть разнообразны — рождение и воспитание ребенка, выращивание хлеба, добыча руды, научное открытие, создание книги, живописного полотна или музыки.
Смысл жизни также может заключаться в общественной деятельности, в способствовании максимально достижимой справедливости общественного устройства, а также, и не в последнюю очередь, в бережном отношении к породившей нас природе. Помните, как отвечает Лука в горьковской пьесе «На дне» на вопрос Сатина — для чего живет человек? — «А для лучшего, для лучшего». Лука был гуманист, в отличие от Жирнова, отрицающего гуманизм.
Чтобы не потерять своих адептов, религии вынуждены приспосабливаться к росту сознания людей, к научным данным и к медленно, но неуклонно изменяющейся этике. От костров и крестовых походов христианам пришлось отказаться. Католическая церковь пересмотрела свои извращенные представления об аде и вечных муках. Семь библейских дней и ночей творения, оказывается, разрешается теперь понимать как «символические» (то бишь день и ночь — целые геологические эпохи и периоды развития жизни на Земле).
А. Яровой призывает верно понимать символический язык Библии (понимать буквально уж мало кто согласен). Рабство, которое в Ветхом завете многократно упоминается как нечто обыденное, без моральных возражений, вряд ли возьмутся защищать современные приверженцы религии. Несмотря на сопротивление религии, за исключением ряда стран исламского мира, уходит в прошлое позорное неравноправие женщин.
Сложнее дело с восприятием войн. Почитайте, к примеру, книгу «Числа» Ветхого завета, главу 31, рассказывающую, как для «мщения господня» богоизбранный народ по указанию господа расправился с мадианитянами: убили всех мужчин и женщин, детей женского пола «оставили для себя», города и села сожгли, добычу поделили, «грабили каждый дом», а «кто что достал из золота» — принесли господу в приношение, и при этом, видимо, муками совести не терзались.
Постепенно и с большим трудом человечеством все-таки овладевает сознание, что войны и убийства не могут быть признаны средством решения каких-либо проблем. Правда, исламисты еще ведут религиозные войны между собой (видимо, чтобы доказать, кто правовернее), совершают кровавые террористические акты против «неверных», продолжают побивать камнями до смерти своих грешников, как в пещерные времена. Да и господа американцы и европейцы, так кичащиеся своей цивилизованностью, не гнушаются бомбами разруливать спор между Каддафи и его оппонентами.
Перейдем к вопросу о «духовности», которым так любят спекулировать многие критики атеизма, объявляя ее прерогативой религии. Если не зацикливаться на происхождении слова «духовность» от святого духа, а понимать как синоним человечности, то, с одной стороны, она есть сумма всего положительного опыта, накопленного сотнями поколений людей (включая опыт абстрактного мышления и образование этических норм) в гигантском «общем мозгу человечества». Опыта, зафиксированного памятью, литературой и другими носителями и накопителями информации и передающегося от родителей к детям, от поколения к поколению, содержащего длительное совершенствование знаний и умений. С другой стороны, духовность индивидуума определяется той долей общечеловеческого опыта, которую ему условия жизни позволили освоить.
Жирнов пытается доказать, что духовность — врожденное свойство ума. Ему вторит Яровой: душа — «отклик божьего духа, который есть у нас с рождения». Ничего подобного. Свойством человеческого ума является развитие способности к обучению, а духовность есть следствие общения его с себе подобными и природой.
Защитники религии говорят, что без веры в бога нет человека, а атеисты утверждают, что нет человека вне человеческого общества. Это доказано зафиксированными случаями воспитания ребенка дикими зверями, а также ужасными опытами изоляции детей от общения с людьми. Духовностью (человечностью) такие несчастные дети не обладают, так как люди наиболее восприимчивы к впитыванию и закреплению информации именно в детском возрасте. Естественно, не всякая информация и не всякое общение способствуют воспитанию настоящих человеческих качеств, поэтому выше говорилось об этически положительном опыте.
Этика в понимании различных религий, народов и классов имеет существенные различия. И все же есть этические нормы, общие для всех людей на Земле. Упоминание об общечеловеческих ценностях, общечеловеческих моральных нормах, общечеловеческой культуре обычно вызывает у националистов и религиозных философов скрежет зубовный. Они воспринимают эти понятия как покушение на их отдельный национальный и религиозный мирок (первые — на самобытность, вторые — на религиозное первородство). Договариваются до того, что ни общечеловеческих ценностей, ни общечеловеческой этики не бывает, да и гуманизм — устаревшее, плохое понятие. Так недолго дойти и до утверждения, что человечества как вида в мире живого не существует.
Атеисты придерживаются той точки зрения, что можно выделить этические нормы, с которыми согласны все здравомыслящие люди на Земле, независимо от национальной и религиозной принадлежности, что школа отделена от церкви не случайно и не напрасно, и именно на этих общих этических нормах должны воспитываться дети. Это совершенно не означает, что атеисты пренебрегают национальным менталитетом.
Я не одобряю борьбу с религией путем разрушения церквей и террора против священников, характерного для сталинизма, но неоднократные попытки Жирнова и других «доброжелателей атеизма» изобразить всех атеистов этическими недоносками, людьми с моралью второго сорта, должны быть отметены, так как для этого у него нет убедительных фактов. А вот фактов, демонстрирующих, что религия не гарантирует высоких моральных образцов, — достаточно. Так, например, первыми после известных событий бросились в религию театральные и некоторые около-культурные деятели. А в какой среде интеллигентов больше всего спившихся, где больше всего разрушенных семей? Неужели среди атеистов?
Забавно, что Яровому за примерами боевых и трудовых подвигов, великодушия, взаимопомощи, трудолюбия, морали и высоты духа пришлось обратиться ко временам атеистической советской власти. Здесь и Макаренко пригодился. Видно, при нынешнем засилье религиозной идеологии такие примеры трудновато стало искать.
По Яровому, у атеистов не может быть человечности, так как в атеистических представлениях ничто не угрожает вечными муками и не обещает вечного блаженства. Хороша же человечность верующих, которая держится на «страхе божием». Атеисты не идеализируют ни людей, ни человечество, но все же, видно, они лучшего мнения о способности человека быть высокоморальным без угрозы расправы «на том свете». Яровой советует еще, правда, поучиться религиозной моральной принципиальности у исламистов: от абортов, видите ли, она их женщин спасает. При этом автор забывает сказать, что та же религиозная мораль позволяет женщинам-мусульманкам идти на самоубийство и убийство ни в чем не повинных людей.
Кстати, утверждая, что человеческая душа от природы — христианская (и уточняя — православная), Яровой не указывает, как быть с душами китайцев, индусов, арабов, иудеев, также претендующих на звание божьих народов. Тем более что православных не так много по сравнению с общим числом приверженцев других религий в мире. Едва ли наберется больше 10%.
Защитники религии вновь и вновь, обычно со ссылкой на Достоевского, утверждают, что атеизм виноват во всех бедах человечества. Хочется сказать им: очнитесь, господа! Верующих на земле большинство, в их руках власть, капиталы, армии и оружие, в их руках руководство по крайней мере гуманитарным образованием. На кого жалуетесь? «Не лучше ль на себя, кума, оборотиться?»
В своей статье Яровой уделяет много места «разоблачению» научности атеистической идеологии. Он пишет: «Господин Русь напрасно так идеализирует «нерушимые» достижения науки». И тут же дает анекдотическое подтверждение своей критики. Его рассуждение о названии атома можно было бы не упоминать, но ведь дальше он пишет: «Теория Большого взрыва или дарвинизм — гипотезы, которые, как говорится, вилами по воде писаны. Доказательств нет!» Именно так — с восклицательным знаком.
Прошу простить за резкость, но чтобы делать такое заявление, надо не иметь представления о методологии естественных наук, не понимать, что такое гипотеза и что такое научная теория, совсем не знать соответствующей литературы. Вот что, например, пишет известный биолог Коллинз по поводу дарвинизма: «Теперь практически все активно работающие биологи убеждены в бесспорной правильности дарвиновской модели наследственности, изменчивости и естественного отбора». Желающие могут ознакомиться подробнее в справедливости дарвинизма, прочитав книгу «Доказательства эволюции», где приведены палеонтологические, морфологические, эмбриологические, молекулярно-генетические, биохимические и биогеографические доказательства справедливости теории эволюции. Там, господин Яровой, вы можете увидеть ответ на ваше восклицание: «Доказательств нет!»
Интересно, что несколько авторов цитируемого труда — верующие (в том числе и Коллинз). Это не мешает ему с большой убедительностью доказывать на основании сравнения набора хромосом человека и шимпанзе, что у них был общий предок. И где теперь мифы Библии о сотворении человека?
Еще более интересно следующее. Коллинз пишет: «В этом месте безбожники-материалисты, наверное, обрадуются. Если люди появились строго в результате мутаций и естественного отбора, кому нужно привлекать к объяснению еще и бога? На это я отвечу: мне. Как ни интересно сравнение геномов, оно не отвечает на вопрос, что такое быть человеком». И далее сообщает, что человека отличает от всего животного мира нравственный закон, который, дескать, дать человеку больше некому, как богу, сотворившему Вселенную.
Вот наглядный пример того, как религиозная идеология мешает ученому быть последовательным. В сфере науки, где Коллинз является специалистом, честность не позволяет ему поддерживать религиозную сказку о сотворении человека. Но, выйдя за пределы своей области науки, он из-за въевшейся в его сознание религиозной идеологии становится беспомощным и отказывается понять, что автором нравственного закона (той самой духовности, человечности, гуманизма) является сам человек. Не один, конечно, а сотни поколений в своем развитии.
Отказавши богу в сотворении человека, Коллинз, как и многие другие ученые, не может отказать ему в сотворении мира. Непонятно, правда, почему верующие, не отказывая себе в вечном существовании в будущем (на том свете!), отказывают Вселенной в вечном существовании в прошлом? А ведь если это так, то и надобность в творце отпадает. Кстати, теория Большого взрыва не противоречит представлению о вечности Вселенной. Сложнейшие исследования показывают возможность модели (пока — модели) циклического развития событий и вероятности множественности вселенных, и здесь мы вступаем в область вопроса об истинности научных знаний.
Владеет ли наука истиной? Да, владеет. Но всегда допускает возможность углубления знаний, их уточнения в процессе познания, неограниченного приближения к абсолютной истине. В этом нет ничего противоречивого для тех, кто понимает методологию науки. Как правило, новая научная теория не отрицает прежней, а лишь ограничивает применение старой теории определенными рамками. Так, например, эйнштейновская физика не заставляет нас отбросить ньютоновскую механику, а только указывает границы скоростей, при которых последняя применима.
Несколько замечаний в адрес И. Друзя, который вслед за Яровым пишет: «...никто не доказал, что именно естественным путем, путем случайных комбинаций создавалась жизнь». Автор ссылается при этом на мнение российского академика Спирина: «Я глубоко убежден, что «перебором», путем эволюции невозможно получить сложный прибор».
Странно, что академик смешивает слова «перебор» и «естественный отбор». Случайные явления, каковыми являются мутации, — только одна сторона эволюции. Второй стороной является выживание в борьбе за существование появившихся за счет мутаций более совершенных видов, превращающее эволюцию в направленный процесс.
Утверждая, что совершенное звено материи должно быть создано некой системой, способной изобретать, академик, а с ним и Друзь попадают в логическую ловушку: тогда должна существовать сверхсистема, способная изобрести систему и т. д. В логике это называется дурной бесконечностью. Зато, к удовлетворению Друзя, жизнь окажется создана неестественным путем. Как не согласиться с ним в том, что «религия — по ту сторону науки»?
Утверждение И. Друзя, будто бы Бертран Рассел был оккультистом, опровергается ознакомлением с очень интересной работой Рассела «Почему я не христианин».
Два замечания по поводу статьи А. Сердюка. Первое — принципиальное. Автор утверждает, что, «как известно», клерикализм в Украине запрету не подлежит. Клерикализм — политическое направление, цель которого — господство религии в политической и культурной жизни страны, сращивание светской власти с церковной. Сращивание это четко запрещено приведенной выше статьей 35.
Второе замечание состоит в том, что, прежде чем поучать других, ему не грех самому лучше знать предмет поучений. Сердюк пишет: «Мигель Сааведра, хотя и был врачом, был отправлен на костер кальвинистами (а не инквизиторами) за свои богословские сочинения». К сведению г-на Сердюка, Мигель Сааведра никем на костер отправлен не был, а умер в своей постели. Да и врачом он не был, так как Мигель Сааведра — не кто иной, как автор «Дон Кихота» Сервантес (1547-1616). А сожженный кальвинистами (в 1553 г.) — был врач Мигель Сервет. То есть Федот, да не тот.
Несколько слов о позиции П. Петрова в статье «Катехизис невоцерковленного». Петров представляет часть верующих, критикующих официальную религию и церковь. Критика его достаточно жестка, и напрасно А. Сердюк характеризует ее как мягкую и обтекаемую. Напомню ему слова Петрова: «Церковники находятся в авангарде носителей тщеславия и лицемерия»; «Я не настолько легкомыслен, чтобы поручать душу свою тем, для которых опека над душами является ремеслом и добычей средств к существованию».
Атеисты наверняка согласятся с данными здесь характеристиками церковников. Да и церковную доктрину Петров видит достаточно критично: «На некоторую вселенскую сцену призвали детей и дали им игрушки (жизни. — Авт.), причем многим изначально бракованные. При этом взамен требуют послушания, насылают лишения, водят за нос, грозят страшными карами, а в итоге бесцеремонно сметают со сцены, как какой-нибудь мусор».
Браво, Петров!
Признаться, я собирался заканчивать статью критикой религиозной этики и собрал для этого большой материал, но приведенная цитата настолько афористично и саркастично выражает сущность религиозной церковной доктрины и этики, что я воздержусь от развернутого обсуждения этого вопроса в данной статье.
Обидно, конечно, когда, противореча себе, Петров далее приходит к выводу, что «такие учреждения духовной гигиены нужны» (это те-то церкви, кои он так беспощадно обрисовал). Правда, П. Петров, как всегда, парит над «огромнейшим большинством глупцов», в которые он зачисляет «массы людей», относя, видимо, себя к упомянутым им мудрецам. Не вернее ли будет сказать, что эти массы — не глупцы, а люди, задавленные бедностью и повседневностью, не получающие должного образования.
Заканчивает свою статью Петров мрачным прогнозом, взятым у Шопенгауэра: «...так будет продолжаться и впредь». Атеисты придерживаются другой точки зрения. Они считают, что социальные преобразования и надлежащее просвещение выведут в конце концов массы людей из-под наркотического влияния церковной идеологии, да и той неведомой веры Петрова, о которой он все не удосужится сообщить.
Атеистам ближе не мрачный Шопенгауэр, а оптимистичный Пушкин:
«Так ложная мудрость мерцает и тлеет Пред солнцем бессмертным ума. Да здравствует солнце, да скроется тьма!»
Вениамин ДАВИДСОН «Еженедельник», №15 (554) 15 - 21 апреля 2011 г.
Практически каждого касается проблема воспитания детей и молодежи, также тесно связанная с идеологией. Несостоятельны попытки выделить религию из числа идеологий, так как идеология есть система мировоззрения, а именно одной из мировоззренческих систем (идеалистической, отделяющей сознание от материи) и является религия. Столь же несостоятельны попытки объединить материалистическую и идеалистическую системы мировоззрения или сгладить различие между ними.
