В данной рубрике размещены статьи о великих учёных, философах, людях искусства и т.д., которые не верили в бога и в то же время добились всемирного признания.
Вопрос места религии в процессе становления человечества основательно и неоднократно разрабатывается в трудах классиков марксизма. Каждый уважающий себя сторонник диалектического материализма способен привести самый разносторонний анализ этого социального явления: разоблачить действительные причины появления религии, объяснить с точки зрения логики несостоятельность ее положений и принципов, указать на ее положительные качества, необходимые для своего времени, а так же отрицательные, которые делают ее мощным коммерческим механизмом и способом искривления действительности в сознании человека современности. Но критиковать религию сегодня модно не только среди представителей марксизма. О том, что «бог умер» заявлял в свое время и Ницше, а сегодня эту фразу активно повторяют разнообразные анархисты и бунтари, для которых главное - отрицать существующий общественный строй, не обязательно понимая при этом, чем его заменить и каким образом должна быть осуществлена эта замена.
Поэтому вопрос происхождения идеи бога как некой доминирующей над человеком особи основательно проанализировать можно только в контексте диалектического метода, который схватывает одновременно все сферы проявления человеческого как высшей формы движения материи, а не только отдельные ее явления.
В частности, Э. В. Ильенков охарактеризовал религию, как форму отражения действительности. В облике бога для человека отражены те его качества, которые он считает наилучшими, к которым стремится. Понятно, что в результате такого отражения все эти качества были значительно гиперболизированы, что превратило бога в некое особое сверхсущество, чтобы максимально отделить его от человека, подчеркнуть, что он принадлежит неземному, а значит – лучшему миру. «Иконный лик «спасителя» был совершенно точным зеркалом, отражавшим Человеку его собственный – измученный и покрытый потом ужаса и страдания – лик, лик «спасаемого». Потому, что каков реальный Человек – таков и его бог» [3. 47]. Человек ожидает спасения от своего бога, потому что сама действительность настолько жестока к человеку, что ему остается только верить в то, что справедливость, которой он не видит на земле, будет обязательно реализована на небе, в загробной жизни. Ведь в религии материальный мир является источником постоянных и неодолимых страданий. Подтверждением тому являются постоянные болезни и войны, голод и убийство. И непонимающий своих возможностей и сил человек вынужден принимать эту реальность как неизменную, но временную, направляя все силы не на ее изменение, а на стремление попасть в загробный мир, пускай даже это означает делать свою земную жизнь еще более невыносимой. Такая тяга к самоистязанию появляется там, где «жизнь застопорилась, остановилась, там, где эта жизнь стеснена и скована настолько, что превратилась в тягостную повинность, и никакие усилия мысли и действия уже не могут вывести человека из психического тупика» [1].
Эта жестокость мира и сегодня никуда не делась, а просто сменила форму. Именно из-за этого вера в доброго бога и лучшую загробную жизнь оказалась такой живучей. Современный человек, как и представитель темного Средневековья, точно так же скован страхом и сомнениями в собственных возможностях. Бесчинствующие на его глазах олигархи и депутаты, коммерческие гиганты и государственные органы толкают его верить в бога, который создал все это для высшей цели и после смерти обязательно наградит по заслугам трудолюбивого, смиренного и послушного. Современный человек не осознает своего вклада в развитие мира потому, что просто не видит его. Он знает, что трудится «на дядьку», но не знает, что своим трудом он ежедневно способствует возрастанию капитала и усовершенствованию производительных сил.
С другой стороны подогревает такую веру современная культура противостояния разуму. Коммерциализация науки и выращивание бездумного потребителя убивают в человеке желание рационально относиться к миру, анализировать и обдумывать его, и уж тем более пытаться изменить и улучшить. И современная (не менее коммерческая, чем наука) религия тоже пользуется бездумностью граждан, вводя запрет на критический подход к прочтению религиозных текстов, как к предметов искусства. Говоря, например, о Библии, Ильенков отмечает: «попы некогда превратили это несомненно талантливое произведение древней прозы в предмет моления, в предмет слепой веры и строго-настрого запретили над его текстом думать, то есть обязали людей слепо верить каждому слову этого писателя, не пытаясь разобраться, где он делится верными соображениями, а где излагает простительные для его темной эпохи наивности» [1].
Потому и продолжает человек культивировать слепую веру, проводя нерушимую грань между миром земным и потусторонним. И раз земной мир создан богом по особому замыслу, то изменять его нельзя ни в коем случае, как невозможно изменить и самого человека. В этом и состоит основной порок религиозного мировоззрения. «Религия всегда противилась – как самой ужасной ереси – тезису о том, что бог сконструирован Человеком по своему образу и подобию. Ведь в таком случае Человек, если он сам по себе изменился, если он лучше понял самого себя, точнее, чем прежде, нашел меру своего собственного совершенства, вправе «уточнить» и эталон. Тогда он вправе пересоздать бога, вправе даже его сменить на более подходящего для себя, выбрать бога по своему росту, построить новую модель совершенства» [3, 53-54]. Ведь масштабные изменения общества, которые происходят на глазах даже одного поколения, сами собой демонстрируют, что старые догмы уже несостоятельны, старые формы деятельности уже не могут угнаться за современными технологиями, старые моральные законы уже не являются действительными отражателями добра и зла. И для сохранения своего влияния на сознание человечества, современная религия просто обязана трансформироваться, не смотря на то, что в корнях религиозных элит является неприемлемым тезис о неизменности бога. Самые предприимчивые представители духовенства отлично видят, что обществу давно требуется реконструкция образа бога и в частности тех положений, которые он «заповедовал» человечеству. Поэтому все больше распространяются различные конфессии и религиозные направления, которые просто «по-другому» трактуют некоторые положения священного писания, видоизменяя их, выдергивая из контекста и добавляя свою трактовку. Это происходит от необходимости любого общественного института следовать норме, видоизменяться в соответствии с изменением общества. Но нормальному видоизменению религии, как зеркала, отражающего человека, мешает ее непринятие самого факта изменений, развития, преобразования. Она не может примириться с мыслью, что человек и весь мир вокруг него являются результатом длительного многогранного развития, но в то же время сталкивается с явным несоответствием своих догм реальным общественным отношениям и стилям поведения человека в обществе. В этом и состоит ее главное противоречие, которое приводит сегодня ее к статусу обузы и тормоза развития производительных сил. Эффект «закостенения» и неизменности взглядов на мир – здесь не просто досадный недостаток данной формы мировоззрения; неизменность здесь является отправным пунктом, опорной точкой, на которой возвышаются остальные ценности, пропагандируемые ею. Поэтому «механизмы религиозного сознания по существу приспособлены к тому, чтобы изображать вчерашний день как образец, а сегодняшний как «испорченный вчерашний», как результат «отпадения человека от бога»» [3, 54]. Поэтому ожидать, что религия примет человека таким, каков он есть на самом деле (человека-творца), возможно только в случае ее сознательного отказа от своей нерушимой догмы – догмы нерушимости. Но тогда этого уже будет не религия, а совершенно иная форма отражения.
Движение от религиозного бога к человеку как создателю богов возможно через бога пантеистического, такого, каким понимал его Спиноза. Ильенков неоднократно акцентирует внимание на этом философе, отмечая его величайшее открытия в сфере понимания вопроса тождества мышления и бытия. Своим подходом к богу Спиноза разрешает задачу, мучившую умы человечества столетиями: как возможно одновременное существование и взаимодействие двух миров – материального и духовного, и какой мир является первичным?
Спиноза отмечает, что эта проблема неразрешима только потому, что она ложно поставлена. «Не надо ломать голову над тем, как господь бог «соединяет» в один комплекс душу и тело, представленные изначально как разные и даже противоположные, существующие якобы до акта такого «соединения», порознь друг от друга» [2, 27]. На самом деле духовное мышление и протяженная материя – не две разные субстанции, а лишь два атрибута одной и той же субстанции, которая, согласно Спинозе, есть реальная бесконечная природа (она же – бог»), которая мыслит саму себя именно в человеке, посредством его деятельности. Ведь деятельность человека – особая. Она не приспособлена к определенным предметам (как бы ни пытались ее приспособить современные руководители) и может осуществляться по контуру любого предмета. Кроме того, она так же осуществляется не отдельным индивидом, а всем обществом, посредством сложных взаимосвязей между природой и человечеством.
Именно правильный подход к мышлению дает ключ к провозглашению верховенства человека над богом. Этот правильный подход подразумевает разрушение грани между иллюзорным потусторонним миром и материальной действительностью.
И если, вслед за Ильенковым, трактовать религиозного бога как идеального человека, то сегодня, дабы преодолеть религиозное мировоззрение, необходимо создать новый идеал. Если христианский бог в свое время давал людям надежду на лучшее существование в загробном мире, то нынешний идеал добра человечества обязан мотивировать его изменять сам земной мир, саму действительность, улучшать ее в соответствии со своими стремлениями и желаниями. «Главное, чтобы Идеал был обрисован по существу правильно, чтобы он задавал Человеку верное направление на путях нравственного, физического и интеллектуального самоусовершенствования, а не нацеливал бы его (как в прошлом христианство) на добровольную деградацию, на физическое и умственное вырождение» [3, 54]. И этим идеалом должен быть человек. И не просто человек, и уж точно не конкретный индивид, каким принято считать сегодня человека. Это должен быть такой человек, который может конкурировать с теистическим богом по своим возможностям. И для этого не нужно создавать нового сверхчеловека, а достаточно просто понять, что человек уже является таким могущественным, как бог, что именно человек является и творцом, и спасителем, и обладателем истинного знания. «Именно в человеке природа как раз самоочевиднейшим образом и совершает то самое действие, которое мы привыкли называть «мышлением». В человеке, в его лице мыслит сама природа, а вовсе не какое-то особое, извне вселяющееся в нее существо, начало или принцип. В человеке природа поэтому мыслит самое себя, осознает самое себя, ощущает самое себя, действует сама на себя» [2, 29].
Почему же человек, раз он является действительным носителем мышления, сейчас все равно никак не может осознать себя как равного богу? Здесь нужно помимо знания того, что человек действует в согласии с формой внешней вещи, обращать внимание на то, какова эта вещь. «Если она «ничтожна», «несовершенна» сама по себе, то есть случайна, то способ действия, приспособленный к ней, также несовершенен... Здесь ограниченно верному способу действий придается универсальное значение, относительное принимают за абсолютное» [2, 42]. И таким образом, приспосабливая себя к отдельной вещи, проецируя дальше этот способ деятельности на все остальное, не замечая, что сама вещь, возведенная в культ, давно изменилась и требует нового подхода, человек оказывается неспособным создать что-то новое.
Поэтому Ильенков призывает «руководствоваться в жизни научным мышлением, думать над жизнью, размышлять о ней в духе принципов научно-материалистической философии, диалектики» [1]. Поэтому первоочередной задачей человечества должно быть формирование культуры разума в противовес культуре веры. Человек, вооруженный научным знанием об окружающем мире, способен изменить даже самые неподатливые к изменениям его части. С легкостью, с которой он разбивает камень, он может разбить и устоявшиеся веками верования и представления.
Но одного размышления над миром бывает мало. Ведь в ходе развития науки и техники человек познает природу не путем созерцания, а путем изменения ее, вмешательства в ход ее событий, не нарушая при этом ее закономерностей (и, более того, используя их в своей деятельности по изменению природы). Это дает человеку не просто знание о природе, а и особую обязанность – господства над ней, право представлять высшую форму движения материи – мышление. Изменение окружающей действительности, которое перманентно осуществляется человеком, должно осуществляться сознательно, с пониманием причин и следствий своей деятельности. Только осознающий себя как мыслящую природу человек способен отречься от разного рода божеств и идолов, а самому для себя стать идеалом.
Использованная литература:
1. Ильенков Э. В. Адское пламя и огонь мысли (ответ Отцу Георгию) // «Московский комсомолец», 14 июня 1968.
2. Ильенков Э. В. Мышление как атрибут субстанции // Диалектическя логика. 2-е изд. М.: Политиздат, 1984.
3. Ильенков Э. В. Так кто же кого создал? // Об идолах и идеалах. 2-е изд. К.: «Час-Крок», 2006. – 312 с.
Вопрос места религии в процессе становления человечества основательно и неоднократно разрабатывается в трудах классиков марксизма. Каждый уважающий себя сторонник диалектического материализма способен привести самый разносторонний анализ этого социального явления: разоблачить действительные причины появления религии, объяснить с точки зрения логики несостоятельность ее положений и принципов, указать на ее положительные качества, необходимые для своего времени, а так же отрицательные, которые делают ее мощным коммерческим механизмом и способом искривления действительности в сознании человека современности. Но критиковать религию сегодня модно не только среди представителей марксизма. О том, что «бог умер» заявлял в свое время и Ницше, а сегодня эту фразу активно повторяют разнообразные анархисты и бунтари, для которых главное - отрицать существующий общественный строй, не обязательно понимая при этом, чем его заменить и каким образом должна быть осуществлена эта замена.
