Е. К. Дулуман
Вступление
 Мировоззрение великих людей – это то общее духовное основание, на котором они стоят, с точки зрения которого смотрят на мир, видят его и отображают свое видение нам. По содержанию и уровню мировоззрение у различных великих людей, как и людей обычных, разное, что дает нам формальные основания усматривать в них, великих людях, своих единомышленников и учителей, или чужих нам и оппонентов.Великие люди видят дальше нас, глубже нас и лучше нас. Поэтому идеологи различных групп и слоев населения всячески пытаются влиятельных великих людей вместе с их творчеством причислить к своим единомышленникам. При этом их в первую очередь интересует не само творчество великих людей, а их личный авторитет. Однако в творчестве великий человек выражает свою личность лишь косвенно и не всегда адекватно. Так, в архитектуре или в музыке личность творца проявляется в меньшей степени, чем-то, что мы можем увидеть в творчестве литературном. Еще к этому: человек, пишущий церковную музыку может быть совсем не церковным, тот, что пишет патриотические произведения, может оказаться вовсе не патриотом, тот, что пишет о наслаждении выпивки, не обязательно алкоголик.Однако есть великие люди, которые в своем творчестве наиболее адекватно выразили свои личные убеждения, самого себя. К таким людям относится и Т. Г. ШЕВЧЕНКО.Место Т. Г. Шевченко
в идеологической борьбе
В своем творчестве Тарас Григорьевич Шевченко в наиболее адекватной форме выразил самого себя; своим творчеством наиболее адекватно выразил чувства, общественные и индивидуальные идеалы простого трудолюбивого украинца и по сравнению с другими деятелями украинской культуры оказал наибольшее влияние на образ духовной жизни всего украинского народа. В этом заключается главная причина того, что украинские идеологи различных оттенков – от фашиствующих националистов до сирот-космополитов – пытаются причислить Великого Кобзаря в свои единомышленники и, таким образом, использовать его авторитет в своих личных и социальных интересах.В наше украинское постсоветское время официальные и оплачиваемые власть имущими продажные идеологи через все щели масс-медиа кричат о крепостном Тарасе как о «пане», проповеднике ненависти к другим народам, прежде всего – русскому, и проповедника веры в бога ... Показательным в этом отношении является цикл украинского радиовещания на тему: «Если бы вы учились так, как надо» некоего Анатолия Погребного, которого почему-то безосновательно аттестуют как доктора филологических наук.У нас нет возможности рассмотреть все мировоззренческие аспекте личной жизни и творчества Тараса Григорьевича Шевченко, или входить в полемику с циклом о Шевченко государственного радиовещания. Остановимся лишь на его отношении к вере в бога и к церкви.Поэт пренебрежительно относился к церкви и попам
Негативное отношение к религии, в частности к православной церкви, у Шевченко воспитала сама действительность. При жизни он немало терпел лишений со стороны царизма, крепостничества и церкви. Эти три воистину темные силы всегда выступали в единстве, как «святая троица». Но этим силам в своей совокупности так и не удалось сделать из поэта ни верноподданного, ни смиренного крепостного, ни богомольного человека стада Христова.Еще в детстве маленького Тараса, как и всех его ровесников, воспитывали в религиозном духе. Но скитания у дьячка-пьяницы, а затем батрачество у алчного и тупого отца Григория Кошици сами по себе способствовали критическому отношению Шевченко, прежде всего, к проповедникам религии, а отсюда – и к содержанию самих проповедей церковников.Пренебрежение к «слугам божьим» великий украинский поэт сохранил на всю жизнь. В 1860 году Тарас Григорьевич находился на квартире президента академии художеств Ф. П. Толстого, где часто собирались разные художники. Дочке Толстого особенно запомнились страстные выступления Шевченко против Костомарова (последний благожелательно относился к религии). В своем дневнике она записала:«... Шевченко и Костомаров доставили мне опять блаженство, то есть спорили... Что это за прелесть, когда Шевченко начнет в жару спора по малороссийски: «Да брешеш! Да господи мій милий, будь ласков, скажи мені...». А с каким остервенением он бранит попов, так это неподражаемо! Ведь выберет же он такое сильное малороссийское выражение, что так и обрисует всю гадость поповщины». («Советская Украина» № 3 за 1960 год, стр. 177).Когда умер митрополит Петербургский Григорий, ханжа и женоненавистник, то церковники, а за ними и вся реакционная пресса подняли шум про «святость почившего в бозе святителя». Среди этого шума было слышно и голоса лично знакомых Шевченко Аскоченского и Хомякова, которые издавали журнал «Русская Беседа». На это событие Тарас Григорьевич откликнулся саркастическим стихом:
Умре муж велій в власанице.
Не плачте, сироти, вдовиці,
А ти, Аскоченський, восплач
Во утріє на тяжкій глас.
І Хомяков, Русі ревнитель,
Москви, Отечества любитель,
О юбкоборцеві вочплач.
І вся, О!, «Русская Беседа»
Во глас єдиний ісповедуй
Свої грєхи... І плач! І плач!»
В критике церковников Шевченко останавливался, главным образом, на православных и католических священниках. Их он всегда изображал как пособников социального и политического угнетения простых людей. В поэме «Кавказ» клеймя православную церковь, которая прикрывала угнетения своих верующих и способствовала угнетению «иноверцев» Кавказа, поэт пишет:
А за те!
Якби ви з нами подружили,
Багато б дечому навчились!
У нас же світа, як на те –
Одна Сибір неісходима,
А тюрм!, а люду!.. Що й лічить!
От молдованина до фіна
На всіх язиках все мовчить,
Бо благоденствує!
У нас святую біблію читає
Святій чернець и научає
Що цар якийсь-то*) свині пас,
Та дружню жінку взяв до себе,
А друга вбив. Тепер на небі.
От бачите, які у нас
Сидять на небі! Ви ще темні,
Святим хрестом не просвіщені.
У нас навчіться... В нас дери
І просто в рай,
Хоч і рідню всю забери!»
*) Примечание: «Якийсь-то цар» – это святой библейный царь Давид.
А историю про него смотри: 2 царей, раздел 11».
Особого внимания заслуживает критика Шевченко католической церкви. Последнюю он изображает как непримиримого врага украинского и всех славянских народов.
С большой страстностью поэт обличает изуверство, лицемерие и страшный разврат католических церковников. В поэме «Еретик» устами чешского национального героя он говорит о католической церкви так:
Кругом неправда і неволя
Народ замучений мовчить.
І на апостольськім престолі
Чернець вгодований сидить,
Людською кровію шинкує
І рай у найми оддає.
Осуждая католическое духовенство за торговлю буллами, которые якобы отпускали грехи, Шевченко словами Яна Гуса говорит в поэме:
... А тепер
Отим положено конклавом:
Хто без святої булли вмер –
У пекло просто; хто ж заплатить
За буллу вдвоє, ріж хоч брата,
Окроми папи і ченця,
І в рай іди! Кінець кінцям!
У злодія вже злодій краде,
Та ще й у церкві. Гади! гади!
Чи напилися ви, чи ні
Людської крові?..
Это в полной мере касается и православной церкви, которая также преследовала еретиков, за деньги отпускала грехи, управлялась и управляется такими же «откормленным монахами».Подобные некоему Анатолию Погребному проповедники какой-то особой религиозности Тараса Григорьевича Шевченко ссылаются на то, что поэт в своем творчестве часто обращается к библейским сюжетам, написал ряд «подражаний» пророкам Осии, Иезикиилю, псалмам, молитвам и т.д. Действительно, Шевченко ссылался, обращался и «подражал» религиозным сюжетам. Но это объясняется, во-первых, тем, что эти сюжеты были некогда наиболее известны простым, не умеющим писать людям, – они слышали их в церкви, от поповской «интеллигенции». А во-вторых, Шевченко использует религиозные сюжеты, чтобы ярче подчеркнуть свое негативное отношение к церкви и к вере в бога. И напоследок, в-третьих, следует иметь в виду, что ряд религиозных произведений имеют, помимо прочего, значительную художественно эстетическую ценность.Еще в 80-х годах XIX века Великий Каменяр – Иван Франко в работе «Темное царство» писал, что слова «бог», «святой», «молитва», «помолюсь» и подобные им у Шевченко являются символами свободы, правды, награды и мести, и что такие слова не имеют никакого прямого отношения к их религиозно-догматическому содержанию. Автор этих строк тоже, например, переводил с древних языков на украинский Апокалипсис, Евангелие от Иоанна, Экклезиаст, до десятка высокохудожественных псалмов. Все это в течение 1990-1996 годов публиковалось в журнале «Человек и мир». Но на основании этого никак нельзя сделать вывод, что я перестал быть атеистом. Мои переводы были научные, комментарии к ним тоже научные, а следовательно – атеистические.Библейские сюжеты в творчестве
Тараса Григоровича Шевченко
Значительное место в «религиозном» творчестве Шевченко занимает критика библейских сюжетов. Эта критика имеет особое атеистическое значение. Ведь христианская церковь твердит, что библия – святая книга, написанная по вдохновению самого господа бога для обучения людей истине и праведной жизни. Таким образом, изобличая библейские сюжеты, Тарас Григорович развенчивает самого господа бога.Так, в поэме «Мария» Шевченко отбрасывает религиозную легенду о непорочном зачатии Иисуса Христа (по Шевченко, богородица Мария «зачала» своего сына от бунтаря и борца за народное счастье), о святом «Успении» богородицы, гневно выступает против церковного культа богородицы. В противовес церковным легендам о богородице поэт дает свой литературный образ Марии – сиротки, батрачки, мужественной матери Христа-бунтаря.
Марія встала тай пішла
З глеком по воду до криниці.
І гість за нею, і в ярочку
Догнав Марію...
Холодочком
До сходу сонця провели
До самої Тіверіади
Благовістителя. І раді,
Радісінькі прийшли
Додому.
Жде його Марія
І ждучи плаче, молодії
Ланіти, очі і уста
Марніють зримо. – Ти не та,
Не та тепер, Маріє, стала.
... А люди ждуть чогось і ждуть,
Чогось непевного... Маріє!
Ти, безталанная, чого
І ждеш і ждатимеш од бога
І од людей його? Нічого,
Ніже апостола того
Тепер не жди...
... В Єрусалимі говорили
Тихенько люди, що стояли
У городі Тіверіаді
Чи то якогось розп'яли
Превозвістителя месії.
После рождения ребенка Иосиф и Мария спасают его от Ирода проклятого побегом в Египет, а там:
Марія нанялася прясти
У копта вовну. А святий
Іосиф взявсь отару пасти,
Щоб хоч козу ту заробить
На молоко малій дитині...
... Ще рік минув. (Старий промовив:)
– Доню, не журись,
Царя вже Ірода не стало...
Ходімо, каже, у свій гай,
У свій маленький тихий рай!
... То сяк, то так прийшли додому.
Бодай не довелось нікому
Узріть такеє. Благодать!
Гайочок тихий серед поля,
Одна єдиная їх доля
Отой гайочок! І не знать,
Де він кохався. І хатина,
Все, все сплюндровано. В руїні
Їм довелося ночувать.
В ярок Марія до криниці
Швиденько кинулася. Там
Колись то з нею Яснолиций
Зустрівся гість святий. Бур'ян,
Будяк колючий з кропивою
Коло криниці поросли.
Маріє! Горенько з тобою!
Молися, серденько, молись!
Окуй свою святую силу...
Долготерпєнієм твоїм окуй,
В сльозах кровавих загартуй!..
Небога трохи не втопилась
У тій криниці! Горе нам
Було б іскупленим рабам!
Дитина б тая виростала
Без матері, і ми б не знали
І досі правди на землі!
Святої волі? Схаменулась
І тяжко, важко усміхнулась
Тай заридала. Полились
На цямрину святиє сльози
Тай висохли. А їй, небозі,
Полегшало.
Далее рассказывается о жизни святого семьи в Назарете. Ребенок подрастал:
Зробила
Чи то позичила вдова
Півкопи тую на буквар.
Сама б учила, так не знала ж
Вона письма того. Взяла
Та в школу хлопця одвела
У ієсейську.*)
*) Примечение:
Тарас Григорович интересовался и хорошо знал современную ему новейшую научную литературу о происхождении христианства. О связи христианства с иудейской сектой иесеев он мог узнать из книги Фридриха Штрауса «Жизнь Иисуса», которая была издана в 1836 году на немецком языке.
Поэт пишет, что Мария везде ходила за Иисусом и прислуживала ему. Она не отступила от своего сына и во время его распятия...
І Йосипа того не стало.
І ти, як палець той, осталась
Одна-однісінька! Такий
Талан твій латаний, небого!
Брати його, ученики,
Нетвердії, душеубогі,
Катам на муку не дались.
Сховались, потім розійшлись,
І ти їх мусила збирати...
Отож вони якось зійшлись
Вночі круг тебе сумувати.
І ти, великая в женах!
І їх униніє і страх
Розвіяла, мов ту полову,
Своїм святим огненним словом!
Ти дух святий свій пронесла
В їх душі вбогії. Хвала!
І похвала тобі, Маріє!
Мужі воспрянули святиє,
По всьому світу розійшлись.
І іменем твойого сина,
Твоєї скорбної дитини,
Любов і правду рознесли
По всьому світу. Ти ж під тином,
Сумуючи, у бур'яні
Умерла з голоду. Амінь.
А потім ченці одягли
Тебе в порфіру. І вінчали,
Як ту цариця... Розп'яли
Й тебе, як сина. Наплювали
На тебе чистую, кати:
Розтлили кроткую, а ти...
В людській душі возобновилась,
В душі невольничій, малій,
В душі скорбящій і убогій.
(11 ноября 1859,
С.-Петербург)
Шевченко отрицал существование бога
В истории случались неединичные случаи, когда великие люди, выступая против церкви, ее учения и деятельности священнослужителей, сами еще оставались в плену религии, признавая существование бога или какой-либо «высшей силы». На наш взгляд, Шевченко не принадлежал к таким людям. С этой точки зрения его можно отнести к последовательным атеистам, поскольку он отрицал существование какого бы то ни было сверхъестественного существа.
Во время возвращения из ссылки Тарас Григорович по дороге встретился в Нижнем Новгороде с В. И. Далем – автором известного «Толкового словаря живого великорусского языка». Даль повел разговор об Апокалипсисе – одной из самых запутанных книг библии. Он, пишет Шевченко, «принялся объяснять смысл и поэзию этой боговдохновенной галиматьи и в заключение предложил мне прочитать собственный перевод Откровения с толкованием и по прочтении просил сказать свое мнение. Последнее мне больно не по душе. Без этого условия можно было бы, и не прочитав, поблагодарить его за одолжение, а теперь необходимо читать. Посмотрим, что за зверь в переводе» (Т. Г. Шевченко. Полное собрание сочинений в десяти томах. Том V, Киев, 1951, стр. 128). Ознакомившись с сочинительством Даля, Шевченко записал: «С какой же целью такой умный человек, как Владимир Иванович, переводил и толковал эту аллегорическую чепуху? Не понимаю. И с каким намерением он предложил мне свое бедное творение. Не думает ли он открыть в Нижнем кафедру теологии и сделать меня своим неофитом? Едва ли? Какое же мнение я ему скажу на его безобразное творение» (Там же, стр. 131).
Находясь в Украине в 1859 году, Шевченко в разговоре с крестьянами не раз возвращался к вопросу о боге. В одном из доносов в царскую охранку писалось: «Шевченко..., держа в руках сорванный с липового дерева лист, спросил лесника: «Кто создал этот лист?» Лесник ответил, что бог. За этот ответ Шевченко начал корить лесника, выговаривая страшные богохульства» («Киевская старина», март 1898, стр. 432).
В 1860 году петербуржские аристократы пригласили Шевченко на спиритический сеанс, где обещали продемонстрировать «появление духов». «Шевченко, – пишет Юнг, близкий к Великому Кобзарю человек, – как мы потом узнали и как надо было ожидать, страшно смеялся над духами... и не захотел тратить драгоценное время» («Советская Украина», №3 за 1960 год, стр. 177).
Доказательством того, что бога нет, для Шевченко, согласно его произведениям, было то, что сам бог себя никак и нигде не проявляет. Все в мире происходит по своим извечным законам. Ни в какие события бог не вмешивается, он никого и ничего не замечает. Поэт подтрунивает над церковным учением о боге. Если этот церковный бог существует, то он, заодно с алчными панами и в ущерб простым людям, потакает злу. Вот как свои мысли по этому поводу излагает сам поэт:
Чи бог бачить із-за хмари
Наші сльозі, горе?
Може й бачить, та помага,
Як отії гори,
Предвічні, що политі
Кровію людською!..
В поэме «Княжна», изображая мерзкие поступки князя-крепостника – «Патриота», «Убогих Брата», Шевченко раз за разом отмечает:
...А «Патріот», «Убогих Брат»...
Дочку й теличку однімає
У мужика... А бог не знає,
А може й знає, та мовчить.
...А бог куняє. Бо се було б диво,
Щоб чути і бачить – і не покарать.
Або вже аж надто долготерпеливий...
... А бог, хоч бачить, та мовчить, –
Гріхам великим потурає.
(1847-1858)
В стихе «Якби ви знали, паничі» Шевченко рассказывает богу, что на райской украинской земле:
Ми в раї пекло розвели,
А в тебе другого благаєм.
З братами «тихо» живемо,
Лани братами оремо
І їх сльозами поливаєм.
А може й те ще... Ні не знаю,
А так здається... Сам єси...
(Бо без твоєї, боже, волі
Ми б не нудились в раї голі).
А може й сам на небеси
Смієшся, батечку, над нами
Та, може, радишся з панами,
Як править миром! Бо дивись:
Он гай зелений похиливсь...
Зелені віти... Правда рай?
А подивися та спитай!
Що твориться у тім раї!
Звичайне, радість та хвала!
Тобі єдиному святому
За давнії твої діла.
Отим-бо й ба! Хвали нікому,
А кров, та сльози та хула,
Хула всьому! Ні, ні, нічого
Нема святого на землі...
Мені здається, що й самого
Тебе вже люди прокляли!
(Оренбург 1850)
О коварных рассказах церковников о Христе спасителе и последствиях их проповедей Шевченко изобличительно пишет в поэме «Кавказ» так:
По закону апостола
Ви любите брата!
Суєслови, лицеміри,
Господом прокляті.
Ви любите на братові
Шкуру, а не душу!
Та й лупите по закону
Дочці на кожушок,
Байстрюкові на придане
Жінці на патинки.
Собі ж на те, що не знають
Ні діти, ні жінка!
За кого ж ти розіп'явся,
Христе, сине божий?
За нас, добрих, чи за слово
Істини... чи може,
Щоб ми з тебе насміялись.
Воно ж так і сталось.
Во время ссылки, наблюдая жизнь киргизов, Шевченко пишет:
Отим киргизам, отже й там,
Їй же богу, лучше жити,
Ніж нам на Украйні.
А може тим, що киргизи
Ще не християни?..
Наробив ти, Христе, лиха!
А переіначив?!
Людей божих?! – Котилися
І наші козачі
Дурні голови, за правду,
За віру христову.
Упивались і чужої
І своєї крові!..
А получшали?.. ба де то!
Ще гіршими стали, –
Без ножа і автодафе
Людей закували
Тай мордують... Ой, ой, пани,
Пани християни!
В стихе «Юродивий» («Во дни фельдфебеля-царя») рассказывая о страданиях невинных людей, Шевченко обращается к «всевидящему глазу» (так церковь называет бога, который все-все видит. Над входной дверью храма и сейчас размещена икона в виде глаза в треугольнике) и пишет:
А ти, всевидящеє око!
Чи ти дивилося звисока,
Як сотнями в кайдани гнали
В Сибір невольників святих;
Як мордували, розпинали
І вішали. А ти не знало?!
І ти дивилося на них
І не осліпло. Око, око!
Не дуже бачиш ти глибоко!
Ти спиш в кіоті, а царі...
Нижний Новогород, 1857
Во время своего последнего пребывания в Украине Шевченко в разговоре с крестьянами дружески называл жителя села Корбивки Тимофея Садового дураком за то, что тот верит в бога. А в своем разговоре с землемером Козловским, который писал доносы на Шевченко, высказался так: «Кто верит в бога, тот никогда не лишится ни царя, ни панов, ни попов». Оборачиваясь назад и осматривая историческое будущее Украины, Шевченко недвузначно заявлял, что трудовому народу, как и прогрессу всего человечества, с религией и верой в бога не по дороге. «Если бы люди следовали постулатам религии, – говорил он, – то они не могли бы развиваться и вечно прозябали бы в неволе».
Нельзя не заметить, что библейские сюжеты, псалмы, молитвы Тарас Григорович нередко использует для отрицания и развенчивания религии, веры в бога и для выражения своих атеистических убеждений. Так в его «Заповіті» читаем:
...Отоді я
І лани і гори –
Все покину і полину
До самого бога
Молитися...
И тут же, после трех точек:
...А до того
Я не знаю бога.
В стихе «Сон» («Гори мої високії») читаем:
Ні, ні...
Не ви прокляті..., а гетьмани,
Усобники, ляхи, погані!
Простіть, високії, мені!
Високії і голубії!
Найкращі в світі! Найсвятії!
Простіть!.. Я богу помолюсь...
И опять, сразу же после трех точек яркое выражение своих атеистических убеждение:
Я так її, я так люблю
Мою Україну убогу,
Що проклену святого бога,
За неї душу погублю!
Автор тематической страницы «Якби ви вчились так, як треба» на Украинском государственном радиовещании однажды минут 10-15 пытался истолковать последние четыре строчки шевченковского стиха как проявление глубокой веры поэта в бога. Словоблудия было много, но разве им можно зализать атеистическое содержание мысли. Я хотел бы услышать публично, в церкви словами Шевченко громкую молитву самого автора радиопередачи, чтобы церковнослужители и присутствующие верующие тоже признали его верующим. А я, атеист, как и много единомышленников вместе со мной, могу на весь мир кричать и действовать в указанном направлении:
Я так її, я так люблю
Мою Україну убогу,
Що проклену святого бога,
За неї душу погублю!
Или еще. В одном из своих стихов без названия Тарас Григорович в стихотворной форме по своему пересказывает высокопоэтичную вечернюю молитву «Свєте ясний святия слави...»:
Світе ясний! Світе тихий!
Світе вольний, несповитий!
За що ж тебе, світе-брате,
В своїй добрій, теплій хаті
Оковано, омурано
(Премудрого одурено),
Багряницями закрито
І розп'ятієм добито?
Не добито! Стрепенися!
Та над нами просвітися,
Просвітися!.. Будем, брате,
З багряниць онучі драти,
Люльки з кадил закуряти,
Я в л е н и м и піч топити,
А кропилом будем, брате,
Нову хату вимітати!
27 июля 1860
С.-Петербург
Не стоит причислять Шевченко к идейным предшественникам авторов злополучного журнала «Воинствующий атеизм от станка», поскольку при жизни Тараса Григоровича этот стих не печатался. Но все таки, все таки перепев церковной молитвы – яркое сведение об отношении поэта к вере в бога, церкви и к церковнослужителям.
Эпиграфом к поэме «Сон. Комедия» Тарас Григорович взял слова из Евангелия от Иоанна (глава 14, стих 17): «Дух истины, его же мир не может прияти, яко не видит его, ниже знает его», и начинает писать об озлобленных правителях, об их спекуляции религией, об отсутствии бога. И как современно это все читается по отношению к нашим руководящим ворам и изуверам. Давайте, оглядываясь на современность, приведем хотя бы начало знаменитого произведения нашего великого Кобзаря:
У всякого своя доляІ свій шлях широкий:Той мурує, той руйнує,Той неситим оком –За край світа зазирає,Чи нема країни,Щоб загарбать і з собоюВзять у домовинуТой тузами обираєСвата в його хаті,А той нишком у куточкуГострить ніж на брата.А той тихий та тверезий,Богобоязливий,Як кішечка підкрадеться,
Вижде нещасливийУ тебе час та й запуститьПазупи в печінки, –І не благай: не вимолитьНі діти, ні жінка.А той щежрий та розкошнийВсе храми мурує;Та отечество так любить,Так за ним бідкує,Що із його, сердешного,Кров, як воду, точить!..А братія мовчить собі,Витрішивши очі.Як ягнята: «Нехай, – каже. –Може так і треба».Так і треба! ... Бо немаєГоспода на небі!А ви в ярмі падаєте,Та якогось раюНа тім світі благаєте?Немає! Немає!!Шкода й праці. Схаменіться:Усе на сім світі –І царята і старчата –Адамові діти.В одном из последних при своей жизни стихов Тарас Григорович, обращаясь к своей невесте Ликере Полусмаковой, пишет:
Моя ти любо! Мій ти друже!Не ймуть нам віри без хреста,Не ймуть нам віри без попаРаби, невольники недужі.Заснули, мов свиня в калюжі,В своїй неволі! Мій ти друже,Моя ти любо! Не хрестись,І не кленись, і не молисьНікому в світі. Збрешуть люди,І візантійський СаваофОдурить! Не одурить бог,Карать і миловать не буде:Ми не раби його – ми люди.
Церковники об отношении
Тараса Григоровича Шевченко к религии
Нередко люди, которые берутся говорить о религиозности Тараса Григоровича Шевченко, не знают ни Шевченко, ни религии, ни атеизма. Все таки намного вернее оценку отношения Шевченко к религии способны дать церковники и богословы. И они такой недвузначный и единогласный ответ уже дали.Вспомним только о том, что киевское духовенство отказалось отправить панихиду (осуществить похоронный церковный обряд) над телом умершего Тараса, когда его провозили через Киев в Канев.Или же познакомимся с реакцией духовенства в 1914 году на сооружение памятника по случаю столетия со дня рождения Великого Кобзаря. Автор церковной брошюры М. Вербич тогда глумливо писал: «Говоря откровенно, мы не считаем Шевченко поэтом настолько великим, чтобы он заслуживал памятник... Ставить ему памятник в священном златоглавом городе Киеве невозможно, потому что это будет проповедью атеизма». А профессор Киевской духовной академии протоиерей П. Петров публично возмущался: «Как писатель – Шевченко небольшой талант. Поднято такой шум, словно Шевченко в самом деле был гениальным писателем, или каким-то спасителем отчизны». Особенно злорадствовал местный архиепископ Никон: «Какой же Шевченко народный поэт, если он издевался над верой простого народа?.. Скажите: не опозорит себя святая православная Русь сооружением памятника этому богохульнику?» Тогдашний известный церковный писатель Н. Гумилевский в своих «Заметка о современности» писал: «Известно, какие святотатские выпады против бога и пресвятой девы совершал Шевченко... (Поэтому) правительство и церковь должны признать недопустимым сооружение памятника и публичное чествование Шевченко, творчество которого надлежит предать анафеме и забвению»...Церковь совместно с государственными органами всячески запрещала и разгоняла по всей стране союзы, которые занимались сбором средств на памятник Великому Кобзарю в Киеве. Несмотря на ее усилия, для чествования столетия со дня рождения Тараса Григорьевича Шевченко было собрано 130 тысяч рублей золотом – огромная сумма по тем временам.Современный православный киевский журналист Анисимов в напечатанной по случаю 160-летия со дня рождения Т. Г. Шевченко статьи и сейчас пишет, что взгляды поэта на бога, библию, церковь и православную веру были еретическими, другими словами – атеистическим.Формы искажения мировоззрения
Тараса Григорьевича Шевченко
Антирелигиозные убеждения Т. Г. Шевченко и выражение этих убеждений в его творчестве еще при жизни поэта вызвали сопротивление со стороны его верующих друзей и, особенно, со стороны церковников. Издатели иногда самовольно прибегали к соответствующему «усовершенствованию» его произведений. Так, в рукописи стихотворения «Не завидуй богатому» Шевченко писал:
Не завидуй же нікому,
Дивись кругом себе:
Нема раю на всій землі,
Та нема й на небі.
4 Октября 1845, Миргород
Но в журнале «Основы» вместо слов «Да нет и на небе» было напечатано «Разве что на небе». Были и другие «исправления» произведений великого поэта.
Когда позже произведения издавались процерковными средствами, то во всемирно известном «Заповіті» вместо написанного рукой Шевченко: «... а до того я не знаю бога» настойчиво печатается: «А к тому же я уже знаю бога». (Исправление делается совсем неразумными издателями. Ведь «Заповіт» написано Шевченко в декабре 1845 года, в 31-летнем возрасте, с исправления получается, что до 31 года Шевченко не верил в бога, а в 31 – поверил. Что же случилось? Какую драму, что заставила поверить в бога, пережил автор «Заповіта»? Но Шевченко, как к написанию этого стихотворения, так и после него, остался тем же нецерковным человеком.)
Особенно такое «исправление» приумножилось после смерти Тараса Григорьевича. При этом каждый «специалист» и «шевченковед», вроде упоминавшегося нами какого-нибудь Погребного, подверстывали Шевченко под свои вкусы, «дотягивали» до своих идеологических искажений. Так, в четырехтомном издании произведений Шевченко в Канаде «весьма осознанные» христиане-украинцы три четверти объема всего издания посвятили искаженному истолкованию ясного, как божий день, содержанию произведений Шевченко. Из других националистических изданиях «Кобзаря» выбрасывают такие антирелигиозные произведения Тараса Григорьевича, как «Єретик», «Світе ясний», «Молитва», «Гімн черничий», «Ликері»; выбрасывают антирелигиозные названия его общеизвестных произведений и дают им свои названия вроде: «Вера в бога», «размышление о муках Христа» и др. А униатский священник Любоевский в 1910 году объявил, что Тарас Григорьевич не мог написать поэму «Мария», а затем выступил в качестве соавтора великого поэта и издал «значительно улучшенный» текст шевченковского произведения.
Современные украинские национал-фашисты хотят воспользоваться авторитетом Шевченко, но никак не хотят, чтобы украинские граждане близко знакомились с истинным содержанием его творчества, а потому лишь распространяют среди граждан стране свои искаженные толкования и вылизанные фальшивки об одном из родоначальников нашей духовной культуры. Достаточно сказать, что произведения Т. Г. Шевченко за прошедшие годы десятки раз издавались стотысячным тиражами. В 50-х годах ХХ века было издано академическое Полное издание его сочинений в 10 томах. После распространения издания и нахождения дополнительных важных рукописей и документов о Шевченко, было принято решение о новом, дополненном и обновленном, полном издании его сочинений в 10 томах. До 1990 года из запланированных 10 успели издать лишь два тома. Горько напоминать, что в нашей самостоятельной державе широко и в искаженном виде эксплуатируется авторитет Шевченко, но произведения его что-то не издаются, власть имущие не хотят завершить новое полное издание его произведений... Здесь есть над чем задуматься и есть из чего делать справедливые выводы.
К чистому и дорогому
алмазу Шевченко сейчас со всех сторон тянутся грязные руки озлобленных
украинских национал-фашистов и ослепленных ура-патриотов. Ведь только
истерическим ожесточением и умственным ослеплением можно объяснить
выходку националистически заангажированных «просвитян»: Мовчана, Погребного, Кононенко, Танюка и иже с ними, –
установить на холме в Каневе, у могилы Тараса Григорьевича Шевченко, то
ли церковь, то ли часовню имени украинского Кобзаря. И как же нужно
завраться, чтобы соединять несоединимое, –
соединять Тараса Григорьевича Шевченко с церковью! Как мы уже видели
выше, Шевченко и церковь взаимно враждебные друг другу. Воистину, бог,
которого нет, наказывает ставшими вдруг националистами «ведущих»
украинцев тем, что лишает их ума, которого у них, очевидно, и так нет. Я
могу лишь посоветовать строителям изготовить скрижали, записать на них
приведенные в этой статье отрывки из творчества нашего украинского
Кобзаря и разместить их снаружи и внутри церкви/часовни имени Тараса
Григорьевича Шевченко.
* * *
А в Заключение, для желающих трактовать творчество Шевченко в процерковном духе – их любимое произведение великого украинского поэта на церковную тему:
Гімн черничий
Удар, громе, над тим домом,
Над тим божим, де мремо ми,
Тебе ж, боже, зневажаєм,
Зневажаючи співаєм:
Алілуя!
Якби не ти, ми б любились,
Кохалися б, та дружились,
Та діточок виростали,
Научали б та співали:
Алілуя!
Одурив ти нас, убогих.
Ми ж, окрадені небоги,
Самі тебе одурили
І, скиглячи, возопили:
Алілуя!
Ти постриг нас у черниці,
А ми собі молодиці...
Та танцюєм, та співаєм,
Співаючи, промовляєм:
Алілуя!
20 июня 1860
По техническим причинам статья была немного сокращена.
Источник: http://sotref.com/ateizm/612-url-stati.html |
